Читать ещё:
Глава ⅩⅢ. Сражение при Клястицах ← пред. • след. →Глава ⅩⅣ
Расположение графа Витгенштейна после сражения при Клястицах, на Дриссе. — Движение его к Расицам. — Усиление Удино корпусом Сен-Сира. — Состояние баварских войск. — Сравнение сил обеих сторон. — Наступление Удино к Свольне. — Приготовления Витгенштейна к переправе через Двину, у Друи. — Известия о наступлении Удино и Макдональда. — Движение русского корпуса к Свольне. — Дело на Свольне. — Прибытие Гаменова отряда. — Меры, принятые графом Витгенштейном для снабжения войск съестными и боевыми припасами.
Преследование неприятеля русскими войсками после дела при Свольне. — Отступление неприятельских корпусов к Полоцку. — Сражение 5-го (17-го) августа. — Нечаянное нападение Сен-Сира на русские войска 6-го (18-го) августа. — Отступление графа Витгенштейна за Дриссу. — Дело при Белом. — Расположение войск обеих сторон до начала октября.
После отступления неприятеля к Полоцку 21-го июля (2-го августа н. ст.), граф Витгенштейн, в ожидании наступательных действий со стороны Макдональда, остался с главными силами на правой стороне реки Дриссы у Соколищей; авангард, в составе шести батальонов, одиннадцати эскадронов и нескольких сотен казаков, с двенадцатью орудиями, под начальством генерал-майора Гельфрейха, расположился у Сивошиной, выслав сильные партии по дорогам, ведущим к Волынцам, Полоцку и Невелю [1].
На следующий день, 22-го июля (3-го августа), главнокомандующий, получив сведение об отступлении неприятеля на левую сторону Двины, перевёл войска своего корпуса к Сивошину, выдвинул авангард к Белому и отрядил князя Репнина с Сводным кирасирским полком и одним Псковским эскадроном к Волынцам для прикрытия своего правого фланга со стороны Дисны, где Удино имел мост на Двине. Но поскольку вслед за тем пришло донесение от Гамена из Рыбенишек о расположении Французов в значительных силах в Динабурге и об устройстве неприятелем тет-де-пона у Крейцбурга, то граф Витгенштейн решился перейти к Расицам, откуда он мог удобно противодействовать наступательным покушениям обоих неприятельских корпусов.
С этою целью главные силы 1-го корпуса 23-го июля (4-го августа) выступили к Волынцам; а Гельфрейх с авангардом остался по-прежнему у Белого; когда же оказалось, что неприятель нисколько не имел намерения действовать со стороны Дисны и даже уничтожил находившийся там у него мост,тогда Витгенштейн, присоединив к главным своим силам отряд князя Репнина, двинулся по пути к Расицам.
25-го июля (6-го августа) войска 1-го корпуса прибыли к Кохановичам. Для прикрытия дальнейшего движения со стороны Двины был выдвинут по направлению к Друе генерал-майор Балк с отрядом, состоявшим из четырёх батальонов, пяти эскадронов и сотни казаков, с двенадцатью орудиями [2]. На следующий день корпус достиг Расиц, где и расположился лагерем, имея резерв у селения Бабы. Авангард Гельфрейха был переведён к Покаевцам, для прикрытия левого фланга корпуса со стороны реки Дриссы; а подполковник Ридигер, отряжённый от него с четырьмя эскадронами Гродненских гусар и казаками к Волынцам, наблюдал за течением реки до Сивошина и далее. Генералу Гамену послано предписание, оставя Сводный гусарский полк в окрестностях Крейцбурга для наблюдения за Макдональдом, присоединиться с остальными войсками к главным силам корпуса. Запасные батальоны и батареи, шедшие из Пскова на усиление Гаменова отряда, получили, приказание повернуть к Расицам [3].
В то же самое время корпус Удино был усилен значительным подкреплением. Наполеон, получив донесение о совершенно неожиданном для него отступлении Удино к Полоцку, приказал Сен-Сиру, находившемуся с баварским (6-м) корпусом у Бешенковичей, немедленно направиться к Полоцку в помощь 2-му корпусу.
Войска Сен-Сира, с самого перехода их через русские границы, переносили чрезвычайный трудности и лишения. Баварцы, получив от Наполеона приказание переправиться через Неман, у Прен, после войск 4-го корпуса, были принуждены двигаться вслед за ними, по загроможденной отсталыми людьми и обозами дороге, потеряли на первых переходах двести лошадей и, достигнув селения Анучишки, не могли идти далее, и потому остановились на шесть дней, с 24-го по 29-е июня (с 6-го по 11-е июля). В продолжение этого времени войска успели отдохнуть и запастись хлебом. 1-го (13-го) июля 6-й корпус прибыл в окрестности Вильны. На следующий день Наполеон, сделав ему смотр, отделил от него всю кавалерию, а пехоту с артиллерией направил к Глубокому, куда назначено было прибыть им 10-го (22-го) июля. На этом марше войска подверглись большим бедствиям: получив накануне выступления из Вильны двухсуточную дачу плохого хлеба и не имея возможности добывать продовольствие в стране, по неимению кавалерии, Баварцы оставляли на каждом переходе по нескольку сот больных; все окрестные мызы были обращены в госпитали. Войска 6-го корпуса не успели придти в Глубокое к назначенному дню и прибыли туда в таком жалком состоянии, что Наполеон, отменил смотр, назначенный 6-му корпусу, и не хотел его видеть. Тем не менее однако ж баварские войска продолжали движение к Островне, откуда, после занятия Французами Витебска, отошли к Бешенковичам. Сен-Сиру быдо приказано добывать запасы для своих войск на правой стороне Двины; но не легко было исполнить это приказание: берега Двины были опустошены совершенно, а отделять войска для фуражировок на значительное расстояние не позволял совершенный недостаток кавалерии. 20-го июля (1-го августа) одна из баварских дивизий переправилась на правую сторону Двины; другая же осталась на левой стороне реки, между Бешенковичами и Буем, где был устроен мост на плотах. Болезни и смертность, развившиеся в войсках от изнурения и голода, продолжались по-прежнему. Баварский корпус, считавший в рядах своих, при переходе, через Неман, более 25-ти тысяч человек, ослабился в продолжение пяти недель, не вступив ни одного раза в бой, до тринадцати тысяч. В таком положении находились баварские войска, когда 23-го июля (4-го августа) получено было Сен-Сиром повеление немедленно выступить к Полоцку [4].
Прибытие Сен-Сира к Полоцку долженствовало возвысить силы Удино, по показанию французских писателей, до тридцати пяти тысяч человек (а в действительности ещё более). Напротив того, граф Витгенштейн, хотя и ожидал прибытия подкреплений, однако ж не мог присоединить к своему корпусу прежде 1-го (13-го) августа ближайшие из них (войска Гамена), которые были в числе не более трёх тысяч человек: следовательно, наличное число войск, состоявших под начальством Витгенштейна, не превосходило двадцати тысяч человек. Но зато эти войска были свежи, бодры, снабжены в изобилии съестными запасами и находились под влиянием успехов, одержанных ими в сражении при Клястицах; к тому же, хотя пехота 1-го отдельного корпуса и не могла назваться искусною в меткой стрельбе в настоящем значении этого слова, однако ж стреляла лучше неприятельской благодаря заботливости графа Витгенштейна, который, в продолжение нескольких месяцев до открытия кампании, постоянно занимался образованием стрелков в цельной стрельбе [5].
Несмотря на то, что некоторые из французских писателей (и в числе их знаменитый Тьер) полагают, что в делах с 18-го (30-го) по 20-е июля (1-е августа) успех был на стороне их соотечественников, Удино и сам Наполеон были убеждены в необходимости усилить французские войска, действовавшие на Двине. Мы уже имели случай заметить, что до сражения при Клястицах, и даже после этого сражения, перевес в числе войск был на стороне Французов. Тем не менее, однако ж видим, что Удино, вместо донесения о победе над Русскими, изъявлял безнадёжность свою удержаться на Двине; а Наполеон, вместо того чтобы успокоиться (мнимыми) успехами Удино, торопил Сен-Сира идти к нему в помощь, несмотря на то, что баварский корпус имел крайнюю нужду в отдыхе. Сам Сен-Сир говорит: «приказ о выступлении был так настоятелен, что можно было опасаться какого-либо бедствия». (L'ordre de mouvement était si pressant, qu'on semblait craindre qu'il ne fût survenu quelque desastre). Едва лишь получено было в главной квартире 6-го корпуса повеление идти к Полоцку, как войска выступили, не дождавшись даже высланных на фуражировку команд; предположено было двигаться усиленными переходами, но изнурение войск заставило отказаться от этого намерения и совершить движение от Бешенковичей к Полоцку (на пространстве пятидесяти вёрст) в три перехода: 24-го июля (5-го августа) Баварцы миновали Улу, 25-го достигли Туровли, а на следующий день соединились с войсками Удино в Полоцке [6].
Лишь только эти войска переправились на правую сторону Двины, то маршал Удино, которому подчинены были оба корпуса, решился возобновить наступательные действия по направлению к реке Свольне.
27-го июля (8-го августа), на следующий день по прибытии Сен-Сирова корпуса к Полоцку, граф Витгенштейн с главными силами своими достиг Расиц. Бездействие Удино, продолжавшееся уже несколько дней, побудило нашего полководца обратиться к своему первоначальному плану действий против Макдональда. Граф Витгенштейн предполагал навести несколько мостов у Друи, но поскольку все материалы, прежде нами собранные там для устройства переправы, были брошены при движении корпуса к Клястицам и перевезены неприятелем в устье реки Друйки, то полковник Албрехт с двумя эскадронами и с одною егерскою ротою получил приказание переправиться через Двину и захватить сии материалы. 27-го июля (8-го августа) храбрый Албрехт переправился вброд через реку, оттеснил неприятельские аванпосты и, овладев многими лодками, приступил к наводке моста. Начальник авангарда левого крыла генерал-майор Гельфрейх также выслал из Дриссы разъезд из двенадцати Гродненских гусар, под командою поручика Цытлядзева. Этот отважный офицер, переправясь вброд через Двину, напал на неприятельский транспорт, истребил его и взял в плен всё прикрытие его, состоявшее из двухсот человек, в числе которых были два офицера [7].
На следующий день, 28-го июля (9-го августа) авангард правого крыла под начальством генерал-майора Балка, заняв Друю, начал построение тет-де-пона; но вслед затем получены были известия, заставившие графа Витгенштейна вторично отказаться от наступательных действий: несколько пленных, захваченных нашими разъездами при движении Французов от Полоцка к Свольне, показали, что Удино был усилен корпусом Сен-Сира; в то же время генерал Балк узнал от шпионов и пленных о переправе части Макдональдовых войск через Двину, у Крейцбурга; кроме того, шпионы уверяли, будто бы Макдональд ожидал присоединения двенадцати испанских полков, которые, по словам их, уже должны были достигнуть Замошья. Несмотря на невероятность последнего известия, невозможно было сомневаться в наступлении значительных сил Удино и Макдональда. Граф Витгенштейн, страдавший от раны после в дела при Головщице, принуждён был поручить на время командование войсками начальнику штаба 1-го корпуса и уехал в Освею. В инструкции, данной им генералу Довре, было предписано идти против Удино.
Генерал Довре, предполагая, что движение неприятельских войск к Свольне было сделано единственно для прикрытия наступления корпусов Удино по себежской дороге, решился идти на Кохановичи и приказал направиться туда же Гельфрейху от Покаевцов и Ридигеру от Волынцов, а равно Гамену от Рыбенишек; полковнику же Албрехту с двумя эскадронами гусар и полусотнею казаков было приказано сделать поиск к Бельмонте для собрания сведений о неприятеле и для рассеяния польских скопищ, собравшихся в окрестностях этого пункта.
29-го июля (10-го августа) войска 1-го корпуса выступили к Кохановичам. Впереди их двигался вновь составленный авангард из двух эскадронов Ямбургских драгун и 23-го егерского полка с девятью орудиями конной роты № 1-го, под начальством генерал-майорa Казачковского. 3a ним следовали главные силы корпуса, в составе двадцати пяти батальонов и пяти эскадронов с шестьюдесятью шестью орудиями [8].
Между тем корпуса Удино и Сен-Сира, выступив из Полоцка 27-го июля (8-го августа), двигались по дороге к Освее, наперерез войскам 1-го пехотного корпуса. 29-го июля (10-го августа) корпус Сен-Сира, переправясь через Дриссу у Волынцев, расположился впереди сего пункта, а корпус Удино двинулся на реку Свольну, к селению того же имени, и занял передовыми своими войсками деревню Кохановичи [9]. Войска Гельфрейха, прибыв туда почти в одно время с неприятелем, атаковали Французов и заставили их отступить к высотам на правой стороне реки Свольны. Главные силы корпуса и резерв стали впереди селения Кохановичей.
План дела на Свольне 30-го июля (11-го августа).
На следующий день, 30-го иоля (11-го августа) неприятель оставался на месте во все утро. Довре, приписывая бездействие его ожиданию подкреплений, решился предупредить их прибытие нападением на неприятельскую позицию. С этою целью произведена была усиленная рекогносцировка: войска Гельфрейха и Казачковского, поддержанные остальными эскадронами Ямбургского драгунского полка (всего восемь батальонов и пятнадцать эскадронов, с двадцатью одним орудием), оттеснили неприятеля в долину и заняли высоты. Тогда оказалось, что главные силы Французов стояли по левую сторону реки; на правой же стороне находилась кавалерия, поддержанная пехотою, занимавшею селениe Острой-Конец и мызу Свольну, при которых были мосты для сообщения неприятельского авангарда, расположенного тылом к реке, с главными силами Удино.
Генерал Довре послал в атаку подполковника Ридигера с Гроднедскими гусарами и казаков Платова 4-го, которые заставили неприятельскую конницу отступить к пехоте, на самом берегу расположенной, но, будучи встреченные жестоким огнём неприятельской артиллерии с высот левой стороны Свольны, были принуждены податься назад. Тогда генерал Довре выдвинул артиллерию и пехоту Гельфрейхова авангарда и 5-й дивизии на высоты близь деревни Пожарища; два эскадрона Сводного гвардейского кирасирского полка были посланы для прикрытия нашего правого фланга; остальные два эскадрона того же полка и Ямбургские драгуны отряжены вместе с двумя эскадронами Гродненских гусар на левый фланг. Левое крыло Французов, стоявшее у мызы Свольны, было опрокинуто к самой реке, но при этой атаке поражён смертельно ядром командир 25-го егерского полка, храбрый Денисьев. Войска нашего правого крыла кинулись к мосту, но, будучи встречены сильными огнём французских батарей с левого берега реки, были принуждены остановиться. К тому же сильные неприятельские колонны, остававшиеся впереди селения Острой-Конец, угрожали нашему авангарду обходом с левого фланга. Для удержания их были отряжены Тенгинский и Эстляндский пехотные полки с батарейною ротою № 14-го, под начальством генерал-майора Казачковского, которые составили левое крыло нашей боевой линии. Генерал Казачковский маскировал батарею конницею до тех пор, пока командовавший ею штабс-капитан Нольде, приблизясь к неприятелю, открыл огонь. Удачное действие его орудий заставило неприятеля отступить с уроном на другую сторону реки, причём он зажёг деревню Острой-Конец и уничтожил мост. Генерал-майор Казачковский, обеспечив себя с левого фланга, занял берег стрелками и отрядил полковника Лялина, с двумя батальонами Тенгинского и Эстляндского полков и с шестью орудиями 14-й батарейной роты, вправо для овладения мызою Свольною, сильно занятою неприятельскими стрелками. Лишь только артиллерия, открыв по Французам огонь, привела их в замешательство, храбрый Лялин движением влево обошёл мызу со стороны реки, ударил в штыки и выбил неприятеля из занятых им строений; множество Французов было перебито и потоплено в Свольне и более двух сот человек захвачено в плен. Между тем удачное действие батарейных рот NN° 5-го и 28-го и лёгкой № 26-го удалило от противолежащего берега неприятельские колонны и артиллерию.
Увлечённые успехом наши стрелки, по овладении мызою, перебежали через мост вслед за опрокинутыми Французами и были атакованы кирасирами Думерка. В эту решительную минуту, Пермского полка майор Тарбеев, испросив позволение генерала Берга идти с охотниками через мост на выручку стрелков, вызвал желающих идти в бой; первым вышел старший из офицеров 1-й гренадерской роты, подпоручик Дружинин; а за ним — вся рота Майор Тарбеев быстро повёл гренадер к мосту у селения Свольны и подоспел туда в тот самый момент, когда Французкие кирасиры, заставя наших стрелков перейти обратно за реку, промчались вслед за ними через мост и миновали мызу. Пользуясь оплошностью неприятеля, гренадеры заняли дома и частокол кругом господского сада, и когда кирасиры, встреченные подполковником Ридигером с Гродненскими гусарами, были им опрокинуты и принуждены отступать, наши гренадеры встретили их пулями. Смертоносное действие артиллерии довершило расстройство кирасир, из коих лишь немногим удалось ускакать обратно за реку. Войска 5-й и 14-й пехотных дивизий, поддержанные истребительным огнём сорока восьми орудий, построились на возвышениях правой стороны реки, между тем как неприятель, отойдя на высоты левого берега, господствующие над долиною реки, также выставил, сильные батареи; войска обеих сторон покушались переправиться через реку, но каждый раз были отражаемы огнём артиллерии, весьма выгодно расположенной на обоих берегах Свольны. Это обстоятельство заставило Довре ограничиться одержанными успехами и отложить до следующего дня преследование опрокинутого неприятеля.
B деле. на Свольне мы потеряли вообще до семисот человек. Со стороны неприятеля урон, по всей вероятности, был несравненно более, потому что число одних пленных, захваченных русскими войсками, простиралось до трёхсот человек [10]. В награду за дело при Свольне генерал Довре получил орден Георгия 3-й степени.
Настойчивое действие русских войск заставило маршала Удино полагать, что к ним прибыли подкрепления и было причиною его отступления за Дриссу. В ночь с 30-го на 31-е июля (с 11-го на 12-е августа) баварская дивизия Деруа выступила к Лозовке, а на рассвете последовала за нею туда и дивизия Вреде; в тот же день обе дивизии отошли к Белому на путь, ведущий от Полоцка к Себежу. Между тем корпус Удино отступил к Волынцам [11].
В продолжение 31-го июля (12-го августа) войска 1-го корпуса оставались на позиции у Свольны; отряд генерал-майора Балка перешёл из окрестностей Друи к Тоболке для обеспечения главных сил с правого фланга. Между тем возвратился полковник Албрехт с левой стороны Двины, от Бельмонта (в расстоянии более пятидесяти вёрст от Друи), захватив до восьмидесяти пленных, в числе которых был браславский под-префект Мануцци. На следующий день, 1-го (1З-го) августа, прибыл в корпусную квартиру граф Витгенштейн, приняв снова начальство над войсками, он тотчас сделал распоряжения для преследования Французов. Вечером присоединился к главным силам его отряд Гамена, в составе девяти батальонов; десятый же батальон динабургского гарнизона был послан во Псков с орудиями, прежде находившимися в тет-де-поне. Из числа Гаменовых войск, восемь линейных батальонов образовали 1-й и 2-й Сводные пехотные полки; а 18-й егерский батальон вместе с находившимися прежде при корпусе 11-м и 36-м, составил Сводный егерский полк [12]. Это подкрепление, не превосходившее трёх тысяч человек, принесло нам большую пользу, заставив неприятеля полагать, будто бы 1-й корпус был усилен девятью комплектными батальонами.
В продолжение десяти дней, истекших со времени Клястицкой победы, граф Витгенштейн обнаружил чрезвычайную деятельность, необходимую в тех обстоятельствах, в какие он тогда был поставлен. Надлежало обеспечить продовольствование и снабжение военными припасами войск, находившихся в беспрестанном движении. Витебская губерния, опустошённая неприятелем, представляла весьма скудные средства; местное управление в ней было совершенно расстроено. И потому следовало обратиться к доставке запасов из Псковской губернии, где находились довольно большие магазины, но главное затруднение заключалось в подвозе этих запасов к войскам, и, кроме того, необходимо было для поддержания сил и для сохранения здоровья солдат снабжать их мясною и винною порциею. Надлежало также подвезти запасные парки для пополнения зарядов, которых было истрачено огромное количество. К счастью, Витгенштейн нашёл в начальнике Псковской губернии усердного сотрудника; князь Шаховской, пользуясь готовностью всех народных сословий вверенной ему губернии жертвовать всем на пользу отечества, исполнял своевременно все требования военного начальства. Из главных магазинов, находившихся в Острове и Пскове, немедленно был перевезён в расходные магазины, учреждённые в Люцине и Себеже, двадцатидневный запас провианта (сухарей 26,240 пуд., круп 472 четверти и овса 7,200 четвертей), который вслед затем постепенно, по мере надобности, доставлен во все места расположения наших войск, таким образом, что они, будучи расположены вблизи неприятелей, изнемогавших от голода, имели всё нужное в изобилии. Для пополнения расходных магазинов положено было перевозить в оные, каждые десять дней, десятидневное количество провианта и овса из главных магазинов, которые, в свою очередь, пополнялись покупкою, пожертвованиями и свозом провианта из сельских магазинов. Эти же самые средства служили к добыванию в Псковской губернии волов для мясной порции, соли и вина. Что же касается до сена, то оно, а также мука, крупа и овес, получались в небольшом количестве в очищенных от неприятеля уездах Витебской губернии посредством реквизиции, по раскладке с числа душ, под квитанции. Но при всех усилиях генерал-провиантмейстера Лабы и несмотря на усердное содействие ему местных властей, поставка сена весьма затруднялась скудостью перевозочных средств, а овса в Витебской губернии, по случаю неурожая его там в 1812-м году почти вовсе не было, что заставило взимать по четверти муки за каждые полторы четверти овса [13].
Войска, вверенные графу Витгенштейну, находясь в беспрестанных делах с неприятелем, истратили большую часть имевшихся при корпусе боевых припасов. Из рапорта командира 25-го егерского полка, полковника Денисьева, видно, что вверенный ему полк исстрелял боевых патронов: 12-го (24-го) июля при Балине 6,438; 18-го (30-го) и 19-го (31-го) при Якубове и Клястицах 87,300; 20-го июля (1-го августа) 8,380, всего же 102118 [14]. Начальник артиллерии корпуса, князь Яшвиль, донося графу Витгенштейну (после сражения при Полоцке) об израсходовании артиллерийских снарядов и патронов более, нежели на дивизию, и о неимении повозок и лошадей для доставления из Пскова в армию запасных парков, предложил перевезти их на обывательских подводах [15]. Это предложение было немедленно исполнено князем Шаховским [16]. Не менее важные услуги были оказаны им по предмету доставки к войскам госпитальных припасов и по учреждению почтовых станций, поставке в войска нескольких сот лошадей, и проч. [17].
Среди забот о продовольствовании войск, о пополнении их убыли, о содержании в порядке края, в котором гражданское управление было совершенно расстроено, граф Витгенштейн не терял неприятеля из вида. Едва лишь полководец наш успел возвратиться в главную квартиру 1-го корпуса, как принял меры к довершению успехов, одержанных в его отсутствие. 2-го (14-го) августа русские войска выступили с своих бивуаков. Впереди двигались два авангарда: генерал-майор Гельфрейх, с тремя сотнямиказаков, четырьмя эскадронами Гродненского гусарского полка, четырьмя батальонами 25-го и 26-го егерских полков и 26-ю лёгкою ротою, направился прямо к Волынцам; а полковник Властов, с двумя сотнями казаков, четырьмя эскадронами Гродненских гусар, четырьмя батальонами 24-го егерского полка и сводных гренадер 5-й дивизии, и шестью орудиями конной роты № 3-го, двинулся на Клястицы к Сивошину для угрожения правому флангу неприятеля и сообщения его с Полоцком; главные же силы и резерв в составе тридцати семи батальонов и пятнадцати эскадронов, с восемьюдесятью орудиями, следовали за авангардом Гельфрейха к Волынцам [18].
Отряжение Властова имело целью побудить неприятеля к отступлению за Дриссу и, заняв течение сей реки небольшою частью войск, обратиться, в случае наступления Макдональда, против него с главными силами. Без всякого сомнения, такое разделение войск ослабляло 1-й корпус, и без того уступавший в числе неприятелю, но нерешительность, проявлявшаяся во всех действиях Удино, подавала графу Витгенштейну надежду, что противник его, угрожаемый одновременно нападением с фронта и обходом с фланга, отступит без боя за реку Дриссу.
Действительно, Удино, заметив наступление наших войск, отвёл свой корпус от Волынцев на Филипово, к Лозовке, и приказал Сен-Сиру с Баварцами отойти к Сивошину для обороны пути из Себежа в Полоцк. На следующий день, 3-го (15-го) августа, утром, авангард Гельфрейха атаковал неприятеля у села Смолянова и заставил его отступить. Между тем Властов, перейдя без сопротивления через Дриссу у Сивошина, остановился у Боярщины, против дивизии Вреде, занимавшей, под личным начальством Сен-Сира, позицию у селения Белого. Для обеспечения корпуса с правого фланга, при дальнейшем наступлении к Полоцку, был отряжен генерал-майор князь Репнин с Сводным кирасирским полком, двумя батальонами Сводного егерского полка (11-м и 36-м) и двумя лёгкими орудиями к Дисне, где приказано было ему уничтожить мост, служивший Французам для переправы через Двину. Поручение было исполнено с совершенным успехом: князь Репнин, заставя неприятеля отступить на левый берег реки, переправил вслед за ним вплавь кирасир, занял Дисну, уничтожил находившиеся там склады оружия, сжёг мост и присоединился к главным силам корпуса [19].
В ночь с 3-го (15-го) на 4-е (16-е) августа корпус Удино продолжал отступление на Гамзелево к Полоцку; Сен-Сир получил приказание также отойти к Полоцку, повернув через Артейковичи на невельскую дорогу. Это отступление, продолжавшееся всю ночь, было чрезвычайно затруднительно: войска всех оружий смешались с обозами, тянулись медленно и прибыли к Полоцку поутру 4-го (16-го) августа в беспорядке, изнеможенные от усталости и голода. Баварский корпус, участвовавший до этого времени только в нескольких арриергардных сшибках, потерял в несколько дней до двух тысяч нижних чинов и считал в рядах не более одиннадцати тысяч человек [20]. Русские войска, неотступно преследуя неприятеля, прибыли в окрестности Полоцка: авангард Гельфрейха остановился у Ропна; главные силы корпуса — у Гамзелева; отряд полковника Властова прибыл ввечеру к корчме Боровке. На протяжении марша от Свольны к Полоцку захвачено было нашими войсками до полутора тысяч пленных [21].
Вечером 4-го (16-го) августа Удино созвал военный совет, состоявший, кроме корпусных командиров, из всех начальников дивизий и начальника артиллерии 2-го корпуса. Маршал предложил вопрос: должно ли было, оставаясь на правой стороне Двины, принять сражение, или перейти на левый берег реки и занять Полоцк в виде мостового укрепления? После довольно продолжительного совещания принято было мнение Сен-Сира, полагавшего, что «ежели неприятель не последует за отступавшими войсками, то можно было перейти на левую сторону Двины, заняв Полоцк сильным отрядом; если же Русские, напротив того, будут продолжать преследование и завяжут дело, то не должно в виду их переходить за реку, как для избежания потерь, сопряженных с таким отступлением, так и для того, чтобы не ослабить духа войск». Некоторые из генералов, участвовавших в военном совете, надеялись, что граф Витгенштейн не станет теснить отступавшие войска и что предположенная переправа будет совершена без всякого затруднения [22].
Но это предположение было ошибочно: хотя Витгенштейн знал, что неприятель успел собрать в Полоцке более тридцати тысяч человек, которым мы могли противопоставить не более двадцати тысяч, однако ж решился, пользуясь влиянием одержанных им успехов, продолжать наступление с тою целью, чтобы занять выходы с позиции у Полоцка и не позволить неприятелю дебушировать на правую сторону Двины. Ещё продолжался военный совет в неприятельской главной квартире, когда генерал Гельфрейх, достигнув селения Ропны, получил приказание очистить лесное дефиле до самого края его к стороне Полоцка. Посланные от авангарда егерские полки 25-й, под начальством майора Ветошкина, и 26-й полковника Рота, поддержанные бригадою князя Сибирского, после жаркой перестрелки, продолжавшейся около трёх часов, ударили в штыки, вытеснили к рассвету 5-го (17-го) августа неприятеля из леса, овладели мызою Присменицею и открыли сообщение с Властовым, который, с своей стороны, выбив неприятеля из леса, расположился у корчмы Боровки. В этом деле был тяжело ранен генерал Вердье, один из ветеранов французской армии. Неприятельские войска были принуждены отойти к городу и расположились впереди его следующим образом: дивизия Леграна, усиленная одним из полков дивизий Вердье и частью лёгкой кавалерийской бригады Корбино, составила левое крыло общего боевого порядка, на правой стороне реки Полоты; остальные войска 2-го корпуса (дивизии Вердье и Мерля, кирасирская дивизия Думерка, лёгкая кавалерийская бригада Кастекса и вся артиллерия, кроме нескольких лёгких орудий, оставленных при дивизии Леграна) со всеми обозами были переведены на левую сторону Двины; войска 6-го (баварского) корпуса с большою частью бригады Корбино стали на правом крыле общего расположения, по левую сторону Полоты, левым флангом позади мызы Спас, занятой баварским авангардом. Для сообщения между обоими корпусами служили мосты, устроенные позади мызы. Таким образом Удино, готовясь принять бой, ослабил свои войска более нежели десятью тысячами человек и имел на позиции впереди Полоцка не более девятнадцати тысяч (одиннадцать тысяч баварского корпуса, семь тысяч Леграна и семьсот человек Корбино) [23].
План сражений при Полоцке в августе и октябре 1812 года. (Движения 5-го (17-го) и 6-го (18-го) августа означены на клапане.)
Объяснение.
На клапане:
Войска русские 5 (17) августа.
АА. Правое крыло 1-й линии.
ВВ. Центр 1-й линии.
СС. Левое крыло 1-й линии.
DD. Отряд Властова.
ЕЕ. Вторая линия.
6 (18) августа.
FF. Расположение в начале сражения.
GG. Отряд Властова в конце сражения.
H. Атака кирасир.
I. Атака гусар.
Войска французо-баварские 5 (17) августа.
TT. Дивизия Леграна с одним полком дивизии Вердье и с частью бригады Корбино.
UU. Баварский корпус и кавалерия Корбино.
6 (18) августа.
YY. Дивизия Вреде.
Y'Y'. –Деруа.
XX. – Леграна.
X'X'. – Валентина.
V. Бригада Амей.
На большом плане:
Движения обеих сторон 6 (18) октября 1812 г.
A. 26-й егерский полк и два эскадрона Гродненских гусар с 13-ю орудиями.
B. 25-й егерский батальон и запасной батальон Кексгольмского полка.
C. Два эскадрона Гродненских гусар и казачий Родионова полк.
D. Севский полк.
E. Пермский полк.
F. Могилёвский полк.
H.H.H. Русские батареи.
I.I. Атаки французской кавалерии.
K. Калужский и Сводный гвардейский кавалерийский полки.
L. Наступление Могилёвского полка и 6-й дружины Петербургского ополчения.
M. Атака Сводного гвардейского полка и Гродненских гусар.
N. Движение резерва.
R.R. Первоначальное расположение войск князя Яшвиля.
S.S. Передовые войска Яшвиля.
Q.Q. Общее наступление русских войск.
Позиция, занятая неприятельскими войсками, доставляла правому крылу их выгоду прикрытия рекою Полотою; левое же крыло, хотя и имело сию реку в тылу, однако же это неудобство было отчасти устранено сооружением нескольких мостов, служивших для сообщения между обеими сторонами Полоты. К тому же древние укрепления Полоцка и самый город могли служить неприятелю весьма надёжными пунктами опоры.
Лишь только наши передовые отряды, генерала Гельфрейха и полковника Властова, поутру 5-го (17-го) августа, вышли из леса на открытую местность, простирающуюся впереди Полоцка, то были встречены сильным огнём неприятельских батарей. Граф Витгенштейн, имея сведения о значительном превосходстве неприятеля в числе войск, не хотел действовать решительно, а надеялся побудить Удино к отступлению за Двину демонстрациями [24]. С этою целью было приказано начальнику инженеров, полковнику графу Сиверсу, построить мосты на Двине, в четырёх верстах ниже Полоцка, и на Полоте, несколько выше этого города; начальнику артиллерии, князю Яшвилю поручено, приняв начальство над левофланговым авангардом, атаковать, неприятеля, между тем как сам Витгенштейн, выведя главные силы своего корпуса из леса, выстраивал их к бою, на пространстве между Двиною и Полотою, для поддержания авангардов. Правое крыло 1-й линии, простиравшееся вправо за дрисскую дорогу, а влево до пути, ведущего из Себежа, состояло из шести батальонов (23-го, 25-го и 26-го егерских полков) и Лейб-драгунского запасного эскадрона с шестью орудиями 28-й батарейной роты; в центре, между себежскою дорогою и мызою Присменицею, находились восемь батальонов (Калужского, Севского и Сводного пехотных полков) и Лейб-гусарский запасный эскадрон с тридцатью тремя орудиями 1-й конной, 5-й батарейной и 9-й лёгкой рот; а на левом крыле, от Присменицы до реки Полоты, четыре батальона (полков Пермского и Могилёвского) с шестью орудиями 28-й батарейной и двенадцатью 26-й лёгкой роты, и авангард Властова (24-й егерский полк, два Сводных гренадерских батальона 5-й пехотной дивизии, четыре эскадрона Гродненского гусарского полка и Лейб-уланский запасный эскадрон). Вторая линия, под начальством генерала Сазонова, состояла из девяти батальонов (Тульского, Навагинского, Тенгинского и Эстляндского полков и запасного батальона 11-го егерского полка), почти всей кавалерии и сорока двух орудий (3-й конной, 14-й и 28-й батарейных и 10-й лёгкой рот). В резерве, под начальством генерала Каховского, у Ропна, стояли девять запасных и сводных гренадерских батальонов с частью Ямбургского и Рижского драгунских полков [25].
Граф Витгенштейн, предприняв атаковать неприятеля, собственно с тою целью, чтобы побудить его к отступлению за Двину, назначил к тому, как уже сказано, авангард Властова и предполагал поддержать его только частью главных сил. Пунктом для атаки избрано село Спас, между центром и правым крылом неприятельской позиции, потому что нападение на левый фланг её подвергнуло бы атакующие войска огню сильных батарей, поставленных маршалом Удино на левом берегу Двины; а обход неприятельской позиции с правого фланга удалил бы нас от главного пути наших действий — себежской дороги [26].
В семь часов утра русские войска двинулись в атаку. Князь Яшвиль, получив приказание овладеть ближайшими строениями мызы Спас, по сю сторону оврага, направил туда авангард Властова и пехотную бригаду князя Сибирского (Пермский и Могилёвский полки). Стрелки 24-го егерского и Пермского полков выбили неприятеля из нескольких строений и отбросили его за овраг. Тогда Удино, опасаясь быть разобщённым от Сен-Сира, выслал вперёд дивизию Леграна и перевёл на правую сторону Полоты часть баварской дивизии Вреде; в то же время несколько неприятельских батарей, поставленных на левой стороне реки Полоты, открыли огонь в левый фланг нашим передовым войскам. Граф Витгенштейн, заметив сосредоточение сил Удино за мызою Спас, приказал генералу Бергу, с полками Севским, Калужским и 1-м Сводным пехотным и с шестью орудиями 5-й батарейной роты, двинуться влево на помощь авангарду, а в замен этих войск выдвинул из второй линии, в центр первой, один батальон Тульского полка и запасный батальон 11-го егерского, а потом по одному батальону Эстляндского и Навагинского полков. Удино, надеясь воспользоваться ослаблением нашего центра, атаковал его войсками Леграна, но Французы были отражены генералом Газменом, принявшим начальство на сём пункте по отбытии Берга к левому крылу. Наши стрелки кинулись в штыки на неприятельскую цепь и опрокинули её к предместью. Вторая атака Французов была отбита Гаменом с содействием присланного из второй линии к нему в помощь другого батальона Тульского полка. Здесь был тяжело ранен в плечо маршал Удино [27].
В продолжение этого боя в центре нашего расположения, русская пехота, стоявшая на левом крыле, была вытеснена из занятых ею строений Спаса; Баварцы подались вперёд, но были встречены выстрелами З-й конной роты, высланной из второй линии, между тем как 1-я конная рота подполковника Сухозанета, выстроясь несколько правее, открыла огонь во фланг неприятелю [28]. Между тем на нашем левом крыле атака двух Сводных гренадерских батальонов 5-й дивизии, 24-го егерского полка и двух батальонов Пермского и Могилёвского полков, под личным начальством Берга, заставила Баварцев отступить за овраг, причём граф Вреде приказал зажечь ближайшие к нам монастырские строения. Наши стрелки покушались перейти на другую сторону оврага, но были удержаны сильным огнём неприятельских батарей и густой стрелковой цепи, занявшей строения, заборы и сады Спаса. Между тем с нашей стороны действовали весьма успешно по прибывавшим беспрестанно из города колоннам: 5-я батарейная рота подполковника Мурузи и 1-я конная подполковника Сухозанета [29]. На этом пункте завязалась весьма жаркая перестрелка, продолжавшаяся до самой ночи.
В центре нашей линии неприятель, будучи подкрепляем свежими войсками, несколько раз возобновлял нападение; неприятельские стрелки доходили до наших батарей, но каждый раз были опрокидываемы их прикрытием; граф Витгенштейн, заметив усилия Французов прорвать наш центр, приказал поддержать его Тенгинским полком [30]. Таким образом, из числа девяти батальонов, стоявших во второй линии, было введено в первую семь; наконец, русские войска удержались на своей позиции. И здесь темнота ночи положила конец бою.
Войска же, находившиеся на нашем правом крыле, почти нисколько не участвовали в сражении. Против 23-го егерского полка, там стоявшего, неприятель открыл огонь из пятнадцати орудий, поставленных на левой стороне Двины, близь мызы Екимании, где находилась также значительная часть его пехоты и кавалерии; но действие этой артиллерии, по значительному её отдалению от нашего правого фланга, было ничтожно. Граф Витгенштейн, видя, что небольшая часть наших войск отвлекала несравненно превосходнейшие силы Французов, оставлял с умыслом в бездействии своё правое крыло, а между тем, желая сделать демонстрацию обхода неприятельской армии с левого её фланга, отрядил начальника инженеров, графа Сиверса, с двумя батальонами и пионерною ротою, для устройства моста на Двине, в четырёх верстах ниже Полоцка; когда же мост к вечеру был готов, тогда граф Сиверс, оставя для защиты его и для угрожения неприятелю переправою оба прибывшие с ним батальона, отправился в ночь с 5-го (17) на 6-е (18) августа по приказанию корпусного командира вверх по Двине и Полоте и приступил к постройке другого моста на последней реке, в четырёх верстах выше Полоцка, для угрожения неприятелю обходом с правого фланга. Граф Витгенштейн, неизменно следуя составленному им плану действий, не имел намерения атаковать неприятеля в занятой им позиции, потому что овладение Полоцком открытою силою могло совершенно расстроить 1-й корпус, и без того уже значительно ослабленный в пяти сражениях. Цель действий нашего полководца состояла в том, чтобы, не вступая в решительное сражение, побудить неприятеля к очищению правой стороны Двины [31].
Дело 5-го (17-го) августа было нерешительно, хотя и дорого стоило участвовавшим в нём корпусам. Войска обеих сторон остались на тех же местах, которые были ими заняты в начале боя, кроме левого нашего крыла, удержавшего с бою обращённую к нему сторону Спасского оврага. Главная квартира графа Витгенштейна после сражения находилась в мызе Присменице. Неприятельская же главная квартира оставалась в Полоцке. Маршал Удино, тяжело раненый картечью в плечо, принуждён был сдать начальство над обоими корпусами Сен-Сиру, который также был ранен, но довольно легко [32].
В ночь с 5-го (17-го) на 6-е (18-е) августа, Сен-Сир собрал большую часть своих генералов, чтобы сообщить им своё намерение — атаковать русскую армию всеми силами обоих корпусов, находившихся у Полоцка. Сен-Сир, один из отличнейших французских генералов, был обязан быстрым возвышением в начале своей службы бурному времени революции и оставался в душе республиканцем, даже и во времена Империи. Такой образ мыслей вместе с неуживчивым характером Сен-Сира был причиною нерасположения к нему Наполеона, которой, хотя и отдавал справедливость его дарованиям, однако ж обошёл его при общем производстве в маршалы Империи и не вверял ему самостоятельного командования войсками. Непредвиденное отбытие Удино, вручив Сен-Сиру начальство над армией у Полоцка, открыло ему путь к отличиям. Сен-Сир не упустил этого случая: он решился, как изложил сам на собранном им совете, сделать нападение на Витгенштейна, потому что расположение Русских вблизи Полоцка не позволило бы корпусам, стоявшим у сего города, ни посылать отрядов для добывания провианта и фуража, ни дать какой-либо отдых людям, изнурённым беспрестанными движениями и действиями. По мнению Сен-Сира, союзники не могли уклониться от сражения, даже и в таком случае, если б французско-баварская армия перешла на левую сторону Двины, и в этом убеждали его как настойчивость атак Витгенштейна в день 5-го (17-го) августа, так и построение Русскими мостов на Двине и на Полоте. И потому Сен-Сир полагал, что только лишь решительное наступление могло вывести союзную армию из затруднительных обстоятельств, в которые она была поставлена. Все члены совета сознавали необходимость нападения на русскую армию, но просили принять во внимание изнурение их войск, которые, по словам их не могли выдержать усилий боя, ежели он, подобно тому как было накануне, продолжался бы во весь день, и уверяли Сен-Сиpa, что нельзя было держать солдат на ногах даже шести часов сряду. Сен-Сир, уступая необходимости, предложил, чтобы войска сражались не более четырёх часов: наконец — было решено ввести войска в бой на следующий день, в четыре часа пополудни, для того, чтобы темнота и наступление ночи не позволило сражаться долее условленного времени [33].
Мы уже имели случай сказать, что общее число войск 2-го (французского) и 6-го (баварского) корпусов превосходило более, нежели в полтора раза силы наших войск. Но многие обстоятельства уравновешивали выгоду численного превосходства неприятельской армии: главным из них было нравственное влияние постоянных успехов графа Витгенштейна; к тому же наши войска были свежи и бодры, а неприятельские утомлены и изнурены чрезвычайно; весьма затруднялся также Сен-Сир тем, что, не имея магазинов, принуждён был посылать для добывания запасов (envoyer à la maraude) значительные отряды, ослаблявшие армию на целую четверть общего числа войске [34].
Все эти обстоятельства, вместе с отправлением обозов и части войск Удино на левую сторону Двины 5-го (17-го) августа, замеченным с нашей позиции, побудили графа Витгенштейна остаться на следующий день в занятой им позиции. Судя по всем прежним действиям Удино (об отъезде которого ещё не имелось известия в нашей корпусной квартире), можно было полагать, что он, претерпев неудачу в сражении 5-го (17-го) августа, отступит со всеми силами за Двину и оставит только часть войск в Полоцке, для временного занятия города, в виде мостового укрепления. Граф Витгенштейн был намерен, в случае отступления неприятельских корпусов, атаковать их арриергард и, оттеснив его за Двину, очистить всю правую сторону реки [35].
Войска 1-го корпуса были расположены в таком же порядке, в каком их застала ночь с 5-го (17-го) на 6-е (18-е) августа, именно: на правом крыле: 23-й, 25-й и 26-й егерские полки с шестью батарейными орудиями № 28-го и с девятью конными № 1-го; в центре: полки Тульский, Эстляндский, запасный батальон 18-го егерского и батальон Навагинского полка, с шестью орудиями 5-й батарейной роты, шестью 27-й батарейной, двенадцатью 9-й лёгкой и шестью 28-й батарейной; на левом крыле: полки Пермский, Могилёвский, Калужский, 1-й Сводный пехотный и 24-й егерский; Сводные батальоны 5-й дивизии, с двенадцатью лёгкими орудиями N°26-гo, шестью конными № 3-го и шестью батарейными № 5-го. Кавалерия и остальная пехота (в числе которых находился прибывший в ночь отряд князя Репнина) расположились во второй линии. Резерв, состоявший под начальством генерала Сазонова, был переведён от Роппа на невельскую дорогу, где и расположился за левым крылом позиции [26].
Число войск графа Витгенштейна 6-го (18-го) августа не превосходило восемнадцати тысяч человек, но Сен-Сир считал русский корпус гораздо сильнейшим, нежели он был в действительности: упорное сопротивление русских войск при всякой встрече с неприятелем могло ввести его в заблуждение насчёт сил Витгенштейна, и, кроме того, Французы, имея сведение о прибытии Гамена с девятью (у Сен-Сира — с двенадцатью) батальонами, и Репнина с несколькими батальонами и эскадронами к войскам Витгенштейна, не знали действительной силы этих батальонов, из коих некоторые считали в рядах своих не более двухсот пятидесяти человек. Сен-Сир, которому были неизвестны эти обстоятельства (что можно видеть из Записок его), считал необходимым вознаградить (мнимый) перевес в числе наших войск внезапностью нападения. С этою целью, 6-го (18-го) августа, в час пополудни, значительные обозы и парки обоих корпусов, стоявшие на левой стороне Двины, за Полоцком, вытянулись в виду наших войск по дороге в Улу; дивизия Валентина (бывшая Вердье), расположенная накануне также на левом берегу реки, близ того пункта, на котором генерал Сиверс строил мост, двинулась вверх по реке, как будто бы для того, чтобы конвоировать обозы с тыла, между тем как кирасирская дивизия Думерка и лёгкая кавалерийская бригада Кастекса, только лишь прибывшие с фуражировки, казалось, готовились прикрывать транспорт спереди и с флангов. В половине 3-го обозы тронулись по дороге в Улу, среди густой пыли, не позволявшей различать состава колонны, и в то же самое время дивизия Мерля и большая часть артиллерии 2-го корпуса, под начальством генерала Обри (Aubry) переходили на правую сторону Двины.
В половине 4-го дивизия генерала Валентина переправилась через Двину вслед за дивизией Мерля, которая расположилась на левом крыле армии; Легран и за ним в некотором расстоянии Валентин с своими дивизиями двинулись вправо вверх по долине Полоты, за высотами не позволявшими заметить это фланговое движение с нашей позиции, и стали: первый — правым флангом к мызе Спас, а другой — левее его; кавалерия построилась в промежутке между дивизиями Валентина и Мерля; наконец — обе дивизии 6-го корпуса в ожидании сигнала к атаке были скрыты в долине Полоты, за мызою Спас. Следствием искусных распоряжений Сен-Сира было то, что мы обратили исключительно всё внимание на движение колонны за Двиною, по дороге в Улу, не замечая сосредоточения неприятельских сил в долине Полоты [37].
Ровно в пять часов все баварские и ближайшие к ним французские батареи открыли огонь по нашим войскам, расположенным у мызы Присменицы, в которой (как мы уже сказали) находилась главная квартира графа Витгенштейна. Внезапно раздалась канонада более шестидесяти неприятельских орудий и одно из ядер попало в комнату, где в это самое время обедал граф Витгенштейн с своим штабом. Под громом батарей, разразившимся над войсками нашего левого крыла и центра, быстро двинулись в атаку неприятельские колонны: дивизия Вреде, обойдя вправо мызу Спас, устремилась к левому флангу нашей позиции; дивизии Деруа и Леграна наступали к Присменице, а войска Валентина направились против нашего центра. В первую минуту совершенно неожиданного нападения наши войска были приведены в беспорядок; но вслед затем они оправились. «Русские, — говорит сам Сен-Сир, — выказали в этом деле непоколебимую храбрость и бесстрашие, каких мало найдём примеров в войсках других народов. Их батальоны, застигнутые врасплох, разобщённые одни от других, при первой нашей атаке (потому что мы прорвались сквозь их линии), не расстроились и продолжали сражаться, отступая чрезвычайно медленно и обороняясь со всех сторон с таким мужеством, какое, повторяю, свойственно одним только Русским. Они совершали чудеса храбрости, но не могли удержать одновременного напора четырёх дивизий, подавлявших по частям высылаемые против них войска» [38].
Действительно — ни внезапное нападение, ни сосредоточение огромных сил неприятельских на одном пункте нашей позиции не поколебали закалённых в бою солдат Витгенштейна. Русская артиллерия (шесть орудий батарейной роты № 28-го, 9-я лёгкая рота и шесть орудий батарейной роты №5-го), быстро открыв огонь, остановила первый порыв неприятеля; а полки 5-й дивизии Берга и запасные батальоны с тремя эскадронами Гродненских гусар кинулись навстречу наступающим колоннам и заставили их отступить, причём генерал Казачковский был ранен в ногу пулею. Но неприятель, возобновя канонаду и усиля её огнём батарей, поставленных на левой стороне Полоты и действовавших косвенно по нашей линии, возобновил нападение; завязался упорный рукопашный бой, прерываемый от времени до времени перестрелкою, производившейся на весьма близком расстоянии; наконец 5-ая дивизия была принуждена отойти к мызе Присменице, а войска Властова, поддержанные высланным из резерва 1-м Сводным батальоном 14-й дивизии, отступив, заняли край леса. В этом расположении бой возобновился ещё с большею силою; всё пространство между Присменицею и Спасом было покрыто трупами. Неприятель, видя неудачу своих покушений против нашего левого крыла, решился обратить главные силы против центра, с тою целью, чтобы прорвав его, кинуться в тыл войскам Берга и Властова, атакованным Баварцами с другой стороны. Дивизии Леграна и Валентина устремились против наших батарей, 9-й легкой, 28-й и 5-й батарейных, и оттеснили их прикрытие, но храбрые артиллеристы, отбиваясь тесаками и банниками, успели спасти свои орудия, за исключением семи (пяти 9-й и двух 28-й рот), которые, будучи подбиты и потеряв почти всех находившихся при них лошадей, были взяты войсками Леграна, причём командир 9-й роты, штабс-капитан Перрен был ранен пулею в ногу [39]. Вслед затем Легран овладел Присменицею. Необходимо было остановить успехи неприятеля, который, прорвав центр, мог отрезать путь отступления к Ропну войскам Берга. Генерал Гамен, с полками Тульским и Эстляндским и с батальонами Навагинского и 11-го егерского полков, поддерживаемый одним из батальонов Тенгинского полка, кинулся в штыки на колонны, наступавшие против нашего центра и оттеснил их с значительным уроном; в то же время полковник Протасов, с двумя гвардейскими эскадронами Сводного кирасирского полка (Кавалергардов и Конной гвардии), сделал несколько удачных атак и опрокинул одну из бригад дивизий Леграна, но был удержан Мезоном (впоследствии маршал Франции) с 29-м лёгким полком [40]. Генерал Гамен, атакованный несколько раз сряду превосходными силами, отразил их успешно и оставался при своих войсках, не обращая внимания на полученные им две сильные контузии. Генерал Сазонов, командовавший второю линией, отрядил к нему в помощь другой батальон Навагинского полка, под командою полковника Гарпе, который, ударя в штыки на ближайшую из французских колонн, обратил её в бегство. Несмотря однако ж на эти частные успехи, неприятель, выдвинув сильную артиллерию, сделал общее наступление против центра и левого крыла русских войск: дивизии Леграна и Валентина оттеснили центр и ближайшую к нему часть правого крыла в большой лес, позади нашей позиции; Баварцы заставили отступить 5-ю дивизию Берга к Ропну, а войска Властова по невельской дороге.
Отступление Властова подвергало большой опасности наблюдательные посты, выставленные им для охранения левого фланга на реке Полоте: один, состоявший из роты гренадер, прикрывал мост, построенный графом Сиверсом в четырёх верстах выше Полоцка, а другой, из эскадрона Гродненских гусар, наблюдал брод в расстоянии трёх вёрст от первого поста. Полковник Властов, узнав о появлении неприятеля против гусар, послал для поддержания их один из Сводных гренадерских батальонов 5-й дивизии и отряжённый из резерва генерал-майором Каховским запасный батальон Павловского полка. Между тем как они находились ещё на марше, неприятель, занимая гусар кавалерийскими сшибками, направил против гренадер, охранявших мост, четыре батальона с несколькими эскадронами кирасир. Войска сии, опрокинув гренадерскую роту, двинулись в тыл другому наблюдательному посту и двум батальонам, присланным ему в помощь, которые, зайдя довольно далеко, были отрезаны, но пробились сквозь неприятельские войска, захватили в плен шесть офицеров и до ста нижних чинов и возвратились с ними к отряду Властова. Между тем Гродненский эскадрон также стал отступать и едва лишь успел войти в лес, как был окружён неприятельскою пехотою, которая открыла по нём сильный огонь; но гусары, под начальством своего храброго эскадронного командира, поручика Мишков ского, прорубились два раза сквозь неприятеля, преграждавшего им путь, и присоединились к трём прочим эскадронам Гродненского полка, состоявшим в отряде Властова [41].
Между тем как войска Берга и Властова, уступая превосходству сил неприятельских, принуждены были отступить, правое наше крыло одержало блистательные успехи. Сен-Сир предполагал двинуть свои резервы по себежской дороге и потом устремить их влево, чтобы отрезать путь отступления русским войскам, стоявшим между этою дорогою и Двиною; но принуждён был ограничиться на сём пункте оборонительными действиями. При отступлении Гаменовых войск, Французы выдвинули против полковника Гарпе, остававшегося на позиции с Тенгинским полком, более тридцати орудий под прикрытием кавалерии. Командовавший нашею кавалерией генерал Балк, заметив движение неприятельской колонны влево, выслал для прикрытия нашего центра с правого фланга два лейб-кирасирские эскадрона Сводного полка, под начальством полковника Ершова, с двумя слабыми эскадронами Гродненских гусар и Рижских драгун, которые, заехав по три направо, кинулись наперерез неприятельской колонне, состоявшей из конно-егерей, выстроились во фронт и врубились в лёгкую бригаду генерала Корбино. Поражённые безотчетным страхом французские конные егеря были опрокинуты на баварскую батарею. Артиллеристы, не смея открыть огонь по мчавшейся на них кавалерии обеих сторон, были изрублены нашими кирасирами; поручики Вилламович, князь Шаховской, корнеты Велецкий и Окунев вскочили первыми на батарею. Здесь захвачено было русскими войсками пятнадцать орудий, из числа которых увезено только два вместе с батарейным командиром; прочие же все оставлены на месте по недостатку времени, причем лафеты их изрублены. Сам Сен-Сир, не могший, по случаю полученной им раны, ездить верхом, был сброшен в суматохе с одноколки (petit wurtz), на которой он разъезжал по полю сражения, и едва не попался в руки нашим латникам. Между тем 4-й полк французских кирасир кинулся было на выручку захваченной батарее, но встреченный Лейб-кирасирским Её Величества эскадроном, под начальством майорa Семеки, был опрокинут и преследован в улицах предместия. Беспорядок и замешательство неприятеля были чрезвычайны; войска, артиллерия и обозы бросились на мост и столпились до того, что несколько повозок было сброшено в воду. Только лишь прибытие баварских резервов и свойство местности, неудобной для действия кавалерии, остановили порыв наших храбрых гренадер. Другой эскадрон Сводного полка, кинувшийся вслед за уходившими неприятельскими орудиями вдоль кладбища, был задержан огнём пехоты, засевшей за оградою. Не менее отважно атаковал неприятеля эскадрон Гродненских гусар, под начальством ротмистра Дядкова, потерявший всех своих офицеров в этом деле [42].
Между тем против оконечности нашего правого крыла, где были расположены два батальона 23-го егерского полка, три эскадрона Гроднёнских гусар и 1-я конная рота, неприятель выставилбригаду генерала Амей (дивизии Мерля), в составе семи батальонов и двенадцати конно-егерских эскадронов бригады Кастекса с их артиллерией. Такое огромное превосходство в силах дало неприятелю возможность оттеснить наших егерей; но успех его был непродолжителен. Подполковник
Сухозанет с конною ротою № 1-го вынесся вперёд по дисненской дороге, остановил неприятеля и, расстроив его огнём своих орудий, способствовал храброму ротмистру Кемпферту, с двумя эскадронами Гродненских гусар, кинуться решительно на часть кавалерии Кастекса. Эта блистательная атака не только остановила наступление пехоты Мерля, но, поразив бездействием стоявшую от него вправо кирасирскую дивизию Думерка, облегчила успех атаки Сводного кирасирского полка и не позволила неприятелю настойчиво преследовать войска нашего центра.
Когда же наконец Сен-Сир успел восстановить порядок в своей кавалерии, тогда дивизия Думерка была послана вместе с пехотою боевых линий для преследования отступавших войск графа Витгенштейна, а швейцарская пехотная бригада Кандраса (дивизии Мерля) выдвинута из резерва для поддержания четырёх батальонов, вступивших в лес по дороге к Белому; но эта пехота, столь же изнурённая, как и все прочие неприятельские войска, легла наземь у входа в лес и не могла двигаться далее.
Войска Берга и Гамена отступили к Ропну под прикрытием арриергарда Гельфрейха, который расположился на ночь у входа в лес, между Присменицею и Ропном. Отряд полковника Властова остался на занятом им месте у опушки леса, близь невельской дороги.
Потеря русских войск в сражении при Полоцке 5-го (17-го) и 6-го (18-го) августа вообще простиралась около пяти тысяч пятисот человек, в числе которых были генералы: Берг, Казачковсюй и Гамен; со стороны неприятеля, по официальным сведениям, урон показан в сражении 5 (17-го) августа до тысячи, а 6 (18-го) августа в две тысячи человек, но в действительности был вдвое более, потому что на смотре, сделанном Сен-Сиром несколько дней спустя, число войск в обоих корпусах не превышало 29,020 человек [43]. В числе раненых были дивизионные генералы: Деруа (вскоре умерший), Валентин, Раглович и бригадный генерал Виченти [44].
Несмотря на нерешительность успеха, одержанного Сен-Сиром, Наполеон, довольный тем, что он устоял при Полоцке, произвел его в маршалы.
7-го (19-го) августа главные силы 1-го отдельного корпуса отошли к Гамзелеву; резерв расположился у Белого, где примкнули к нему прибывшие из Пскова 4-й батальон Могилёвского полка и конная рота № 23-го. Арриергард генерала Гельфрейха за Ропненским дефиле, занятым передовыми войсками отряда. Арриергард полковника Властова в сумерки отошёл к селению Артейковичам.
Неприятель во весь этот день оставался у Полоцка.
8-го (20-го) главные силы Витгенштейна расположились у Белого; резерв — на Дриссе у Сивошина. Неприятель атаковал аванпосты Гельфрейха и занял дефиле у Ропно, откуда наш арриергард отступил к Гамзелеву, что заставило Властова отойти за Артейковичи.
9-го (21) главные силы корпуса отступили за Дриссу, к Сивошину, где немедленно было приступлено к укреплению позиции; резерв расположился у селения Соколищи-Эйсмонт; туда же перешла и корпусная квартира. Арриергарды Гельфрейха и Властова, соединившись у Белого, заняли довольно выгодную позицию у выхода из дефиле. Начальство над арриергардом, в составе которого были оставлены только казачий полк, четыре эскадрона (Гродненских гусар) и четыре батальона (24-го и 26-го егерских полков) с восемью орудиями (два 14-й батарейной и шесть 3-й конной рот) было поручено полковнику Властову. Арриергард получил приказание удерживаться, как можно долее, на занятой им позиции, а потом отступать к Боярщине, где граф Витгенштейн предполагал встретить неприятеля главными силами у выхода из дефиле; в случае же значительного превосходства в числе войск неприятельских, положено отступить за Дриссу и принять сражение в укреплённой позиции у Сивошина.
10-го (22-го) августа, генерал Вреде с своею дивизией, получив приказание вытеснить русский appиepгард из Белого, ринулся туда по дороге из Гамзелева. Передовые войска Властова отступили в порядке, а неприятель, следуя за ними, был остановлен огнём двух батарейных орудий. Тогда Вреде также выставил батарею и направил по сторонам дороги густые цепи стрелков. Наши орудия отошли назад, а непpиятель, следовавший за ними, снова был встречен выстрелами четырёх конных орудий. Баварцы были принуждены остановиться; но между тем Вреде собрал большую часть войск на левом своём крыле, стремил их скрытно через лес и, заняв мызу Белое, атаковал наш арриергард с правого фланга. Для противодействия неприятелю был послан подполковник Силин, с двумя эскадронами Гродненских гусар, которые, кинувшись на неприятельскую колонну, опрокинули Баварцев к строениям; вслед затем полковник Рот с 26-м егерским полком ударил на неприятеля в штыки и выбил его из мызы, а гусары преследовали опрокинутую колонну до самого леса; полковник Ридигер, с двумя другими эскадронами Гродненского полка, прогнал пехоту, обходившую наш отряд с левого фланга. Неприятель, не ожидавший такого сопротивления, отступил к Гамзелеву, потеряв одними пленными сто двадцать человек; в числе убитых были генерал Зибейн и подполковник Гидони. С нашей стороны вообще выбыло из фронта 94 человека. Арриергард Властова расположился по-прежнему у Белого [45].
Для обеспечения главных сил корпуса с правого фланга и для наблюдения дорог, ведущих от Полоцка в Дриссу и Дисну, выставлен был у селения Громошей отряд, в составе трёх рот Сводного егерского полка и двух эскадронов Сводных кирасир, с двумя конными орудиями; а отряд Властова усилен двумя батальонами 25-го егерского полка. Сводный гусарский полк, расположенный у Каменца, близь Динабурга, наблюдал за корпусом Макдональда. Главные же силы корпуса по-прежнему оставались частью в укреплённой позиции у Сивошина, частью между Сивошиным и Соколищами.
Сен-Сир не отважился атаковать войска наши в этой позиции; все внимание его было обращено на правильное
снабжение армии продовольствием посредством фуражировок и на прекращение мародёрства. Баварским войскам для сбора запасов отведена была страна по левую сторону Двины, 2-му корпусу — по правую сторону,
а кавалерии — пространство между реками Сосницею и Оболом. Войска Сен-Сира сосредоточились на позиции у Полоцка, которая впоследствии была укреплена; авангард стоял у Гамзелева.
В таком расположении обе стороны оставались с 11-го (23-го) августа до 4-го (16-го) октября, ограничиваясь малою войною. В продолжение этого времени корпус графа Витгенштейна усилился прибывшими к нему подкреплениями, а Сен-Сир успел несколько привести в порядок войска свои, изнурённые походом и лишениями [46]. Отлагая впредь изложение частных действий на сём театре войны, в продолжение почти двухмесячного отдыха главных сил Витгенштейна, обращаюсь к наступлению Наполеона после сражения при Валутине; но прежде опишу действия императора Александра 1, имевшие первостепенное влияние наход войны.
Конец первого тома.
Читать ещё:
Глава ⅩⅢ. Сражение при Клястицах ← пред. • след. →Приложения
“История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам”
Генерал-майор Богданович Модест Иванович
Санкт-Петербург
1859 г.
Создание сайта Наумов-Готман С. В.
LitObr@ya.ru
2021 - 2022 гг.